c'est un faiseur d'histoires

faiseur de rimes — rhymester péj

faiseur de bons mots — pej punster, wag

faiseur d'intrigues — pej schemer

"L'Opéra de quat'sous" — "Трехгрошовая опера" (Б. Брехта)

Ces noms désignaient la terre ou les maisons, non ses propriétaires. Nous, par exemple, nous nous appelions Bernachy. Notre maison et nos terres de quatre sous s'appelaient Gaspard. Nous étions les Bernachy-Gaspard. (P. Guth, Mémoires d'un naïf.) — Эти имена обозначали землю или дома, но не самих хозяев. Нас, например, звали Бернаши. Наш дом и жалкий клочок земли носили имя Гаспар. И мы были Бернаши-Гаспар.

... j'avais pris le 1^er mai 1890, le commandement de l'expédition... une expédition de quatre sous d'ailleurs, organisée seulement pour ramener au bien je ne sais quel Doc-Tho, pirate de son métier... (C. Farrère, Quatorze histoires de soldats.) —... Первого мая 1890 года я принял командование экспедицией... не стоившей, впрочем, ломаного гроша и организованной исключительно для того, чтобы образумить некоего Док-Тхо, пирата по профессии...

La générale. -... Pourquoi tenter de la salir, elle aussi? Je t'ai mille fois raconté sa malheureuse histoire. Le général. - Vous m'avez mille fois rompu la tête avec votre roman de quatre sous; c'est exact. (J. Anouilh, La Valse des toréadors.) — Генеральша. -... Почему ты хочешь и ее очернить? Ведь я тебе тысячу раз рассказывала ее печальную историю. Генерал. - Да, совершенно верно, вы мне тысячу раз морочили голову этим бульварным романом.

Mais Ponosse acquit une réelle compétence en matière de vins, et par là gagna l'estime des vignerons de Clochemerle, qui le disaient pas fier, pas faiseur de sermons pour deux sous et toujours disposé à vider pot honnêtement. (G. Chevallier, Clochemerle.) — Но Поносс стал по-настоящему знать толк в винах, и это снискало ему уважение клошмерльских виноделов, которые говорили, что их кюре не задавака, не какой-нибудь там сочинитель грошовых проповедей, нет - это достойный человек, всегда готовый распить кувшин вина с другими.

Mais alors là, avec cette paysanne gentille qui servait de bonne à son père, elle se laissait aller et c'était enivrant de tenir ainsi des propos de quatre sous, à vrai dire les seuls passionnants, parce qu'ils constituent une gymnastique verbale. (J. Freustié, Isabelle.) — И вот с этой славной крестьянкой, которая была в служанках у ее отца, Изабелла могла чувствовать себя просто и болтать часами о разных пустяках; это единственные по-настоящему увлекательные разговоры, так как они представляют собой только лишь словесную гимнастику.